В 2016 году при проведении плановой реконструкции трассы городского значения Темрюк-Краснодар в районе посёлка Кирпичный экскаватор поддел и приподнял над разрытым грунтом нечто похожее на гипсовый ящик, который на рёбрах ковша переломился, и из него посыпались человеческие кости. Спустившиеся в котлован дорожники обнаружили массовое захоронение. Прокурорские криминалисты установили, что кладбищу многие сотни лет, а прибывшие из города специалисты определили возраст могильника. Он оказался фантастически огромен. Доисторическое погребение датировали шестым тысячелетием до рождества Христова. По распоряжению главы краевой администрации В.А. Ткаченко и губернатора г. Краснодара Н.Л. Довлатова работы на данном участке были приостановлены и начаты археологические изыскания.
Официальная справка.
…Небытие, ничто, пустота. Казалось, тьма навеки укутала душу в объятиях бездны. Я перестала существовать. Но кто-то посмел потревожить мой сон, и я ощутила болезненное пробуждение. Тогда я увидела свет. Он появился в виде ослепительно-яркой, медленно расширявшейся полосы. Вместе со светом пришло осознание личности. Я почувствовала присутствие чужаков. Жалкие рабы хозяйничали повсюду. Они копошились в священном месте, оскверняя и попирая ногами прах моих слуг. Чернь прикасалась к украшениям и подбирала золото. Моё золото. Несчастные осмелились проникнуть в святая святых — обитель самой вечности! Однако пробуждение было предначертано древним злом и я знала об этом всегда. Это мучило меня всю сознательную жизнь. Я опрометчиво обратилась к чёрной магии, возжелав бессмертия, и тёмные силы надо мной посмеялись. Захотела? Получи. Печать проклятия не снял никто. Я выбрала свой путь. Теперь же час настал и предсказание свершилось. Силы тьмы требуют возврата долга. А долги, как известно, в этих делах следует отдавать. Так бойтесь же, черви. Вы будете ползать у меня в ногах, и почитать за честь прикоснуться языком к моей сандалии. Это те, которых я не испепелю и не заберу их души до срока. Я злая, как абсолютное зло…
***
— Пётр Петрович, идите сюда, мы, кажется, обнаружили усыпальницу царицы, — позвала Наталья Суреновна, доцент кафедры естественных наук Кубанского технологического университета, — все остальные могилы оказались второстепенными.
— Иду, — ответил профессор Романов.
Отвернувшись от теодолита, Пётр Петрович азартно потёр ладони:
— Поосторожнее там!
Романов, кряхтя, спустился по лестнице в яму и подошёл к раскопанному саркофагу. Вот оно, прекрасно сохранившееся чудо из древнего мира. Нетронутое грабителями, авантюристами и чёрными копателями, оно пролежало тысячелетия. Кто бы мог подумать! Видать, точное место чёрные археологи так и не вычислили. Оно и понятно: ведь данных о расположении захоронения ни в одной из библиотек не было. Их не было вообще, про царицу дошли лишь легенды. Но копать наобум — означало искать ту же гипотетическую Атлантиду. Бескрайняя степь, побережье, да где угодно. И надо же, прямо под дорогой оказалось. Более пятисот лет назад через это место паломники проложили тракт. При императрице Екатерине его выровняли, расширили и построили дорогу к Черноморскому побережью, кое-где укрепив от осыпания брёвнами. Во времена гражданской войны опять-таки примерно где-то тут от снаряда полевой гаубицы погиб генерал Корнилов. Его белогвардейская добровольческая армия в это время топталась на подступах занятого большевиками Екатеринодара. В советские времена дорогу привели в порядок и заасфальтировали. И понеслись по ней автобусы с детьми в пионерлагеря, машины с туристами и отдыхающими курортниками к южному морю, грузовики со стройматериалами для возведения развлекательных зон у приморских городов. Прошли годы. Асфальт от времени и под тяжестью большегрузов растрескался, на пути появились опасные ямы. Трассу решили реконструировать и приступили к строительным работам.
Романов стоял перед саркофагом и благоговейно взирал на явившееся взору древнее чудо. Ему несказанно повезло. Такая удача выпадает далеко не каждому исследователю. Повсюду суетились студенты и волонтёры, расширяя лопатами древний могильник. Несколько человек орудовали кисточками, бережно расчищая центральную гробницу. Доцентша щёлкала переносной камерой, а столпившиеся у натянутых верёвок в метре от насыпи зеваки снимали на сотовые происходящее. Сам саркофаг представлял из себя прямоугольное сооружение, выдолбленное из известняка и искусно украшенное витиеватой резьбой. Местами сохранились остатки поблёкшей охры. На массивной плите, закрывавшей гробницу, были выгравированы письмена. Профессор присмотрелся. Похоже на древнемеотские символы. И в то же время на скифские. С примесью чего-то знакомого, нехорошего и таинственного. Где-то такое он видел. Он даст задание это расшифровать. Скорее всего, предупреждение. Например, как на одной из египетских гробниц. «Великая богиня Исида трижды покарает каждого, кто посмеет осквернить этот прах». Второстепенные погребения располагались в строго геометрическом порядке, и это тоже имело свой смысл. Захоронение такого масштаба, безусловно, являлось крупной находкой, не говоря уж о том, что могло находиться внутри центральной гробницы. Профессору явилось на ум пресловутое проклятие Тутанхамона. «Смерть быстрыми шагами настигнет каждого, кто посмеет нарушить покой фараона». И что? Надо бояться? Но как, каким образом древняя высохшая мумия смогла по очереди укокошить тех, кто впервые за тысячелетия к ней прикоснулся. Бред и полная чепуха, распространённая падкими на дешёвые сенсации газетчиками того времени. Эти надписи, в большинстве своём, содержат одинаковый смысл, но жадных охотников за древними реликвиями это никогда не останавливало. Романов подозвал студентов и объяснил, как сдвинуть плиту без повреждений. Тяжёлая крышка древнего гроба под тяжестью железных штырей приподнялась, и подхватившие её волонтёры бережно положили рядом с саркофагом. Пётр Петрович сунул голову внутрь доисторического гроба и посмотрел на содержимое. Он увидал зияющие чернотой провалы пустых глазниц, а череп в зловещей усмешке выскалил зубы. Казалось, прах источал неведомую силу. Не впервой профессору было копаться в древних останках, но до нынешнего момента в этом плане было всё безмятежно. Сейчас же страх вихрем окутал мозг, когтистой лапой закрался в душу. Романов было отпрянул, да не успел. В глаза ударил нестерпимо яркий свет. Со стороны было видно, как профессор склонился над белыми, местами увешанными разноцветными побрякушками костями, и выгнулся вдруг дугой. Повалившись навзничь, он потерял сознание и забился в конвульсиях. Глаза вылезли из орбит, а изо рта забрызгала розовая пена. Это было странно, поразительно, необъяснимо. Будто средь бела дня в магистра ударила молния. Студенты распластали Петра Петровича на земле, и кто-то засунул ему меж зубов кусок арматуры, обмотанной полотенцем. Профессор сочно хрипел, сотрясаясь в эпилепсии, а Наталья Суреновна дрожащими пальцами давила на кнопки сотового, пытаясь набрать номер службы спасения. Многие заглядывали опасливо в гроб, но кроме костей и лохмотьев истлевшего одеяния никакого ужасного кошмара внутри не обнаружили. Череп как череп. Кости как кости. Однако Романов сотрясался в судорогах, и это произошло с ним в тот самый момент, когда он вгляделся в череп скелета.
Вызов поступил на центральный компьютер диспетчерской службы, и ядовито-жёлтый реанимобиль «пежо», взревев сиреной, помчался в сторону злосчастного раскопа. Профессорский приступ всё продолжался, и тщедушное дёргающееся тело едва удерживало пятеро волонтёров. Прибывшие на место строительных работ эскулапы констатировали у Романова эпилептиформный пароксизм, и тут же засунули в глотку изогнутую, похожую на резиновую, трубу, резво вогнали в вену мутноватую белую жидкость из пластикового шприца. Дёрнувшись напоследок ещё пару раз, Пётр Петрович затих в тяжёлом медикаментозном сне. Студенты возложили профессора на носилки и потащили на бруствер к карете скорой помощи. С торчащей изо рта трубой Романов чем-то напоминал носорога, он булькающе хрюкал, несуразно сучил ногами, а Наталья Суреновна, причитая и делая дырки в колготках, карабкалась вслед. В машине врачи утыкали Романова проводами с присосками и нацепили ему на лицо кислородную маску. Выпустив в толпу струю чёрного дизельного смога, «пежо» стартанул и помчался в сторону многопрофильной больницы.
— Петя, ты почему отказался от госпитализации! Ты что, хочешь богу душу отдать? Или, как там ваши студенты глаголят — ласты склеить, — в который раз за день доставала профессора жена.
Пётр Петрович после всех злоключений восседал на кухне и спокойно прихлёбывал чай.
— Таня, ну что мне там делать? Приступ прошёл без последствий, я чувствую себя хорошо. Язык прикусил, немного побаливает, ну это мелочи. Главное, что на томограммах никакой патологии не выявили. Хе-хе. Ещё потрудятся мои мозги на благо науки. Сказали, что это единичный приступ, такое и у вполне здорового человека хоть раз за всю жизнь, но может случиться. Чёрт с ним. Вон, таблетки выписали. Буду их принимать, и ничего подобного со мной не произойдёт.
— Ты должен был лечь под наблюдение. Раз предлагали.
— Некогда мне по больницам разлёживаться. Мне работать надо, а не койку давить. Тут, понимаешь, сенсацией пахнет. Терпеть не могу больницы. К чёрту больницы. Я здоров.
— Ладно, допивай, да ложись. Всё же предлагали госпитализацию. Раз предлагали, значит, что-то не так.
— Успокойся и не бери в голову.
Пётр Петрович шумно отодвинул стул и поплёлся в спальню. Сегодня он сделать ничего не успел, вдобавок изрядно вымотался. Дурацкий приступ приключился некстати, и сломал все планы. Почти полдня профессор пролежал под капельницей, а когда всё закончилось, сотрудники давно покинули раскоп. Ничего, завтра он проведёт предварительное исследование центральной гробницы и сделает заявление, которого ждут от него в научных кругах. Он продолжит работу и приоритет открытия будет закреплён за его группой. Потом он засядет за научный труд и заполнит ещё одно белое пятно в истории древнего мира. Ему улыбнулась удача, и на тебе, больница. Обследование подождёт. Как-нибудь потом, он, конечно же, займётся внезапно проявившейся болезнью.
За этими мыслями Романов незаметно заснул и уже не чувствовал, как под одеяло к нему пристроилась жена.
— А-а-а, помогите! — кричала испуганно женщина, в панике выбегая на улицу в одной лишь ночной рубашке, — оно идёт! Оно за мной идёт. Мили-и-и-ция!
…Я поднялась с неудобного ложа и прошлась по тесным, убого обставленным покоям с низкими потолками. Здесь находилась всего одна престарелая рабыня. Когда я приказала ей омыть мне ноги, она вдруг без всякой причины заголосила, за что и получила заслуженный удар плетью. В моём присутствии полагалось встать на колени и преклонить голову. А если я что-то приказываю — безропотно исполнять. Я с детства приучена наказывать непокорных. Однако паршивка сбежала. Ничего, скоро у меня будет много наложниц помоложе и порасторопнее. Надо отправляться к месту упокоения. Мои слуги ждут воскресения, и я должна совершить обряд. Никчёмный старикашка почил в небытие, я трансформировала под себя его жалкую плоть. Скоро я поглощу души других, и постепенно обрету невиданную силу. Меня не победить. Часть этих людишек я обращу в беспощадных воинов, которые пойдут за меня на смерть. Я положу к своим ногам весь нынешний мир. А непокорные будут болтаться на виселицах, пока не сгниют. Я восстала из тьмы, и снова взойду на трон…
По улицам города уверенной поступью шествовала смуглая красавица, облачённая в шёлковые одеяния. На голове покоилась золотая корона. В руке она держала увесистый скипетр, поблёскивавший самоцветами на утреннем солнце. Окружённая таинственным мерцающим ореолом, девушка привлекала внимание прохожих. Многие шарахались в стороны и разевали от изумления рты, глядя на то, как она с лёгкостью сметала препятствия на своём пути. Движением пальца древняя царица переворачивала машины, и сдвигала тяжёлые фуры. Впрочем, несколько человек в архаичных синих униформах криками попытались её остановить. Один подошёл и что-то потребовал. Он осмелился требовать. Красавица лишь взмахнула рукой, и голова нечестивца покатилась в канаву. В следующую секунду, испустив фонтан крови, обезглавленный несуразно рухнул к ногам царицы. Та лишь брезгливо скривилась. Однако солдатики угомоняться никак не хотели. Они подоставали из набедренных кошельков металлические изогнутые предметы и начали высекать из них искры. Мелкие камешки вылетали из трубок, и отскакивали от царицы, не причиняя вреда. Несчастные! Они пытались своими жалкими самострелами причинить физический вред тому, о чём даже не подозревали. Древнее зло пробудилось. Глупцам было невдомёк, что теперь уничтожить его невозможно. Даже если очень захотеть. Силы проснувшегося божества одолеть простыми средствами? Она уничтожит мятежников. Смотрите же, остальные. Власть моя абсолютна. Абсолютна и сила. Адов огонь пришёл из глубин преисподней. И он мне подвластен.
Царица направила жезл в сторону стрелявших. Кристально прозрачный камень на конце засиял, испустив волну тёмной энергии. В мгновение ока синие солдаты вспыхнули, превращаясь поочерёдно в жалкие кучки золы.
Царская особа величавой поступью вышла к окраине, и к месту раскопа ей оставалось с полкилометра.
